Ни дня без жертвы. Въевшееся слово, выедающее наши будни и праздники. Жертвы Covid-19, пыток, атак, нападений, столкновений, жестокого обращения, беззакония, дискриминации, пропаганды, а все вместе, как скажут потомки, — жертвы эпохи. Эпохи, которая требует жертв, но и в которую жертвы начинают требовать. BLM, #metoo, ЛГБТ-движения — вчерашние жертвы, берущие реванш. Страдавшие требуют большего, чем сострадания, и устраивают свою страду: слова социального порицания обретают силу камней, памятники летят с пьедесталов, книги — из библиотек и через колено опустившихся в знак солидарности с униженными и оскорбленными ломается былой уклад жизни. Для как должное принимавших жертвы ближних теперь настало время самопожертвования. Символический для христианской, имеющей в основе добровольную жертву, цивилизации поворот. Объекты посягательств словно бы решили в короткий срок получить здесь и сейчас то, что недополучили они и их предки. Все по Высоцкому, как в песне про «Козла отпущения»: «Эй, вы, бурые, — кричит, — эй вы, пегие! / Отниму у вас рацион волков / И медвежие привилегии!».

В Россию западные тренды приходят с опозданием в несколько лет или не приходят вовсе — граница на замке. Жертв, однако, у нас не меньше, но они настолько привычны, что отдаются и принимаются равнодушно.

«Они сражались за Родину». Фото: РИА Новости

Картины о медиках начали выходить уже в разгар войны — как созданная в 1942-м «Актриса» Леонида Трауберга. Зоя, опереточная певица, устраивается нянечкой в госпиталь. Потому что «плясать и распевать не время». В фильме с чудесными диалогами (недаром сценарий писали гении Эрдман и Вольпин) есть поразительный эпизод. Артист Михаил Жаров в госпитале читает уморительный монолог для раненых: как ему однажды кровь перелили некоей Клеопатры Ивановны Басеврюк. А донор — гремучая змея, родная тетка Клёпа из Пензы. А слушают Жарова и статисты, и раненые бойцы. В фильме Трауберга искусство и искусство врачевания уравнены в правах как жизненно важное и необходимое человеку. И когда няня Зоя (Галина Сергеева) гладит по голове ослепшего раненого майора (Борис Бабочкин), он чувствует тебя столь же счастливым, как… в оперетте с примадонной Зоей в роли Сильвы.

Чеховская формулировка «Профессия врача — это подвиг, она требует самоотвержения, чистоты души и чистоты помыслов» — в военные годы особенно актуальна. А образ военного медика в кино, в зависимости от климата в обществе, обретает разные значения.

Это был неурожайный, голодный год, у них не было не только еды, но и медикаментов, и сил уже никаких не было, и помощи ждать было неоткуда.

В ту ночь в больницу привезли роженицу. Она была в ужасном состоянии, все время теряла сознание. Она никак не могла родить. Она умирала. И хотя у них не было ни лекарств, ни инструментов, только что-то совсем примитивное, они все-таки решились на хирургическое вмешательство.

Они боролись со смертью всю ночь.

Произошло чудо. Мать выжила. Доктор держал на руках младенца. На свет появилась жизнь. Было утро.

Семидесятилетний доктор вымыл руки, вытер их полотенцем. Вышел из деревянного барака и вдохнул влажный жаркий воздух.

Вид на мобильный госпиталь открывается сразу за отделением травматологии Славутской районной больницы.

В кадр попадают: табличка с государственным гербом Украины «Памятник истории. Охранный номер…», мемориальная доска 1967 года «…в период Великой Отечественной войны доктор Ф.М. Михайлов, ныне посмертно Герой Советского Союза, организовал подпольную коммунистическую организацию, из которой зародилось партизанское боевое соединение им. Ф.М. Михайлова 1941–1942 гг.», объявление на красном фоне «Карантинный режим» и оранжевые надувные модули.

Самый страшный для всех — первый год войны. Как спасать раненых в условиях ожесточенных боев первых месяцев, никто не понимал — число раненых было огромно. Мобилизация всех военно-медицинских ресурсов стала беспрецедентной для страны.

Для обработки и эвакуации раненых и больных в 1941 году было сформировано 286 постоянных военно-санитарных поездов, 138 временных, 295 самолетов санитарной авиации, 100 санитарно-транспортных речных судов. Но, несмотря на это, Юго-Западный фронт потерял ранеными 376 910 бойцов только за 47 суток боев при отступлении.

За неделю войны, к 30 июня 1941 года, Западный фронт потерял 32 хирургических и 12 инфекционных госпиталей, 13 эвакоприемников, 3 автосанитарные роты, 3 санитарных склада. При бомбардировках было уничтожено большое количество перевязочных материалов, лекарственных препаратов.

Расположенный под Минском фронтовой склад, в котором хранилось до 400 вагонов медикаментов и оборудования, был захвачен немцами.

Стремительное наступление немецкой армии привело к тому, что на Западном и Юго-Западном фронтах остались в строю только 15% медучреждений.

В конце марта мне позвонила любимая тетя Люся из Петрозаводска. На день рождения она получила невероятный подарок — именем ее деда, моего прадеда, Михаила Давыдовича Иссерсона, назвали улицу в самом центре города, у Онежского озера, в двух шагах от дома, где она живет, и напротив больницы, которой прадед посвятил большую часть жизни.

— Динка, ты представляешь, что это навсегда?! — сказала тетя. — Это новая улица, приезжай скорее, пойдем смотреть, как ее прокладывают.

Наутро я села в машину и поехала в Петрозаводск. И все эти без малого шесть часов по Мурманской трассе думала, как справедливо в общем-то получилось. Потому что не было в Петрозаводске человека, особенно старшего поколения, который бы не знал Михаила Давыдовича. Он умер больше полувека назад, но когда я бываю на маленьком кладбище у Соломенского шоссе, где рядом с прадедом похоронены мои мама и бабушка, то до сих пор встречаю людей, которые подходят со словами: «доктор Иссерсон спас мою маму… бабушку…»

По меркам промышленной истории почти мгновенно в акваториях утвердились авианосцы, а бомбардировщики вермахта топили корабли союзников радиоуправляемыми реактивными снарядами. Для высадки в Нормандии союзники привезли в разобранном виде и установили за считаные дни четыре полноценных порта. В войска начали поступать управляемые ракеты, реактивные истребители, радиолокаторы, управлявшие зенитками ПВО, баллистические ракеты оперативной зоны.

Именно благодаря молниеносному техническому развитию и было уничтожено более семидесяти миллионов человек. Но так уж устроены люди, что даже ради военной машины они посреди всемирной бойни делают открытия, которые вскоре станут основой строительства новой мирной жизни.