Мой друг прислал мне короткое видео, где три голых красотки весело отплясывают под ламбаду на какой-то дорогой яхте в теплом море. Улыбаются, смеются, трутся попами.
Какое милое довоенное видео, подумал я.
Теперь мой обход в больнице состоит из двух частей. Сначала мои малыши в отделении для новорожденных, пока я более или менее чистый, потом этаж.
Последний поступивший — мальчик три года, с ДЦП и COVID-19. Болеет тяжело, температура, тяжелая двусторонняя пневмония, гастростомическая трубка для питания, сам не ест. Мои девчонки медсестры сбились с ног, но, закусив губу, стоят насмерть, не скулят.
Мать мальчика на другом этаже, тяжелая, на кислороде.
Вместо перерыва — вторая часть обхода.
Звоню моим близким друзьям, свалившимся с поганым вирусом.
Мишка Коган — анестезиолог, до последнего был в офисе и смотрел больных. Там вместе с хирургом они «прочищали» сосуды больным на диализе. Если бы закрыл офис, то они бы умерли от почечной недостаточности. Его жена Фаина — терапевт, по двенадцать часов смотрела бескончно идущий поток больных стариков в офисе, пока не свалилась с этим же говном, и продолжает, больная, принимать удаленно на видеозвонках.
Они оба из Иркутска, сибиряки. Я однажды сказал, что если бы мои родственники ехали в тех же теплушках, что и ваши, когда их выслали в Сибирь, то мои бы передохли еще до Урала.
Только теперь понимаешь, какой хрупкий был мир, с круассаном и кофе за уютным столиком,
друзьями, тепло которых ощущалось тактильно, когда заход в лифт не требовал задержки дыхания, как будто ты не в лифте едешь, а ныряешь на свой этаж.
Все орут по телевизору, интернету, телефону. Козлы, надо было не так, не здесь, не тем и не теми. Какая разница!? На самом деле, это все напоминает убегание от лавины снега в горах. Не важно, стоял ты прямо под горой или на триста метров дальше, не убежишь, только вспотеешь зазря.
Так и с коронавирусом получилось, накрыло всех. Нет такого государства, которое бы заранее закупило полмиллиона аппаратов ИВЛ, и имело бы армию «врачей в запасе», готовясь к потенциальной гипотетической пандемии. Поэтому нет смысла кого бы то ни было за это козлить.
Надо сказать, что люди, почувствовав запах жареного, рванули из Нью-Йорка, кто куда. Цены на аренду загородных домов взлетели, да и за любую цену сейчас не найти.
Теперь, чтобы въехать в наше комьюнити, приходится стоять в очереди на КПП.
В нашем лесу проснулись медведи и охренели. Это что уже июль, и детские каникулы?! Почему так много народа понаехало? Вы что, я только встал, даже зубы не почистил!
Сейчас главное — не заболеть вообще чем-нибудь серьезным.
Смертность от вируса одно, а от инфаркта, которому не хватило места в реанимации, другое.
Можно сказать кирдык — два в одном.
В Нью-Йорке совсем туго.
В больнице, где я работаю раз в месяц, детскую реанимацию подвинули в само детское отделение, просто дав несколько палат, а все реанимационное отделение подготовили для приема молодых взрослых, кому нужна искусственная вентиляция легких.
На улице появилась огромная палатка для нуждающихся в госпитализации, тех, кому еще не нужен вентилятор.
Маски N95 выдают одну на пять дней.
Знакомый доктор уходит каждый день в госпиталь, где зачастую не могут предоставить надлежащую защиту, оставляя трех малолетних детей дома. Я уже не говорю про престарелых родителей.
Почти все штаты просят всех, кто имеет или имел лицензию, выйти помочь, всем дали зеленый свет, никаких ограничений.
А еще появилась мрачная шутка: если не хочешь, чтобы тебя интубировал гинеколог, сиди дома.
В общем — à la guerre comme à la guerre!
Майк Мирер
дежурный врач «Новой газеты»,
Нью-Йорк
Journal information