Коронованный «Оскарами» народный режиссер Стивен Спилберг в свободное от зрелищных блокбастеров время любит вести диалог с большой историей. Благодаря «Списку Шиндлера» настоящие американцы, которым были неведомы имена Вайды, Де Сика или Ромма, узнали об отлаженной системе уничтожения евреев, созданной в Третьем рейхе. В «Спасти рядового Райана» он пытался донести непопулярную мысль: с каждым новым убитым солдат оказывается все дальше от дома. «Мюнхен» был не только историей возмездия, но и нашей всеобщей беззащитности перед лицом бескомпромиссного зла. Порицая рабство и гражданскую войну, «Линкольн» призывал к ответственности за будущее.
Сценарий «Шпионского моста» строится как «переписка из двух углов», точнее, трех. Суд над Рудольфом Абелем, советским агентом, арестованным ФБР в Бруклине. Ему назначают защиту — адвоката по страховым делам Джеймса Донована. Между тем в советском небе сбит разведчик U-2, его летчик Гэри Пауэрс приговорен к 10 годам тюремного заключения в СССР. И наконец, в ГДР во время строительства Берлинской стены арестован американский студент Фредерик Прайор. Пружина сюжета стягивает в одно напряженное поле углы враждебного треугольника.
Сценарий Мэтта Чэпмэна доводили до ума сами братья Коэны. Поэтому временами триллер искрится током комедии. К примеру, сценка с сочиненными КГБ родственничками Абеля сарказмом напоминает карнавал бесчестья «Большого Лебовски». И конечно, авторы не стремятся восстанавливать «букву» исторических событий. Их интересуют характеры личностей, способных если не менять ход истории, то на равных идти с ней в ногу. Американская часть роскошная. Чего стоит увертюра с «тремя Абелями». Мы видим сосредоточенного художника (под видом скромного художника нелегал жил в Нью-Йорке), его отражение в зеркале, автопортрет маслом, который он завершает. И где же настоящий? У настоящего разведчика — много лиц… А помнит ли он сам свое истинное лицо, спрятанное за масками?
Дуэт Донована (Том Хэнкс) и его подзащитного Абеля (британский актер Марк Райлэнс) столь филигранно проработан, что может войти в учебники актерского мастерства. Их взаимоотношения — захватывают более чем многоходовое действие.
И все же самое ценное в первой и для меня самой существенной части — портрет холодной войны. Именно это и делает во многом уязвимую картину актуальным высказыванием.
Читайте также: Холодная война была трагедией ошибок, непонимания иной стороны. Сегодня мы видим: от этого наследства мир не спешит избавляться
Итак, страховой агент получает предложение, от которого не может отказаться исключительно из верности принципам. Принцип справедливости, защита права — не пустые слова для адвоката Донована. Свою работу он намерен выполнять не формально, дабы соблюсти видимость процедуры, а за занавесом «процедур» засудить «врага Отечества». Он гарант честного судебного разбирательства независимо от гражданства непопулярного клиента. Даже его коллеги не понимают, к чему такое усердие, если его подзащитный все равно будет казнен? Когда в деле… ЦРУ — следует забыть о праве. Альтруист и идеалист Донован рискует всем. Вскоре сам защитник становится изгоем, в его окна бросают камни, его семья подвергается обструкции. Америка, недавно отправившая на электрический стул предателей Розенбергов, с трудом выползающая из паранойи маккартизма, — отворачивается от пособника врага народа. Сам же упрямый адвокат задается вопросом: «Что важнее — национальная безопасность или конституция, предусматривающая право каждого на защиту?» И выводит свою формулу: «Независимо от национальности, вероисповедания американца американцем делает конституция, свод законов, которым следуют беспрекословно». В пору холодной войны позволяет себе неслыханную дерзость — беспристрастность. Защищает не «интересы США», но принципы справедливости, основные права человека.
Актуально, не правда ли? Особенно когда речь заходит о регистрации одного из героев в качестве «иностранного агента».
У Спилберга к этой истории есть личный интерес. Когда сбили Пауэрса, отец режиссера по международному обмену был в СССР. Вместе с друзьями пришел рассматривать выставленные на всеобщее обозрение останки самолета, летный костюм Пауэрса. Американцев вывели из очереди, подвели к обломкам: «Посмотрите, что ваша страна сделала с нами».
По Спилбергу, холодная война — это ежедневное и ежечасное промывание мозгов. Это взаимные информационная ложь и подлость, политическое коварство и глупость. Но есть и еще один аспект холодной войны, весьма злободневный: тотальное недоверие всех ко всем внутри «воюющей» страны.
Противостоять этой тотальной лжи трудно… но возможно.
Тихому крючкотвору, страховому юристу Джеймсу Доновану, учитывая его впечатляющие профессиональные навыки, правительство и ЦРУ поручают вести неофициальные переговоры с Советами. Так Донован оказывается в эпицентре истории. Не правительства, а он ведет переговоры по обмену Абеля на американского пилота (Остин Стоуэлл). Именно он, узнав о судьбе американского студента (Уилл Роджерс) — всего лишь пешки в большой игре, включает эту «пешку» в хитроумную партию обмена. И стоит (буквально на знаменитом мосту Глинике, где совершался обмен шпионами) до последнего.
Один в поле воин, мистер Донован решается взять на себя ответственность за происходящее — с Абелем, Пауэрсом, Прайором, а заодно — с миром, залюбовавшимся своим военным отражением. Том Хэнкс играет своего персонажа в развитии: от честного клерка до героя, исчерпывающего свой долг перед судьбой.
Но и Абель — пожалуй, один из немногих сложных и интересных русских персонажей в голливудском кино. Агент внедрения Марка Райлэнса — невозмутимый, загадочный, с плачущим ртом и тихим взглядом. Существующий исключительно внутри себя. Мечтающий о красках и бумаге. Умный, стойкий противник, не предавший свою страну. Враг, которого есть за что уважать. Донован спрашивает его: «Вы не волнуетесь?» (когда решается его жизнь), «Вы не боитесь?» (перед приговором). И каждый раз слышит в ответ: «А это поможет?»
Кстати, очень полезный девиз во времена диктатуры страха. Любопытно, что и с кинематографической точки зрения первая часть фильма запоминается визуальными рифмами, выразительным монтажом. Суд встает, звучит клятва. Склейка: дети в начале урока клянутся флагу Америки… смотрят мультик, как спрятаться от бомбы… сын Донована дома набирает полную ванну: когда Советы сбросят бомбу, отключат воду и электричество…
Впрочем, как только действие переносится в Европу (уникальный переговорщик Донован ездит между Восточным Берлином и Западным), начинается лобовое политическое кино. ГДР в руинах, кругом банды, танки, музыка штормит невпопад большегрузным оркестром. Кагэбэшники, их приспешники из «Штази» и дипломаты смотрятся скользкими ублюдками (может, они и были такими, но, товарищи, вы же сами выступаете против пропаганды), тюрьмы ужасающие. В отличие от теплой и домашней Америки, занесенная снегом Европа натурально замерзает под ледяным ветром коммунизма.
10 февраля 1962 года в Берлине состоялся обмен Пауэрса на советского разведчика полковника Абеля. Сцена на «шпионском мосту», хорошо знакомая по «Мертвому сезону» (помните балет с разворачивающимися «Волгами»?), оказалась самым напряженным моментом фильма. Будто на холодном мосту Глинике, под прицелом снайперов решается не судьба отдельных людей, но будущего всего мира.
Безусловно, сценарий, додуманный Коэнами, во многом далек от реальных фактов. Так и страховая крыса Донован на самом деле в годы войны работал в военной разведке, а разведчиков, как мы знаем, бывших не бывает. И во время процесса он делал все возможное, чтобы перевербовать своего брата по оружию Абеля (он же Эмиль Гольдфус, он же Марк, он же Уильям Фишер)… Что нисколько не отменяет возникшей между ними симпатии. Вряд ли столь ответственную миссию поручили бы дилетанту. Для Спилберга все это не играет роли. Он верен любимой Голливудом идее — герой спасет человечество, остановит войну, хитроумный мир одолеет мрак ненависти. Подобно своему Инопланетянину, Спилберг по-прежнему верит в отдельно взятого человека. Неоправданно? Наивно? А во что еще верить?
Journal information