Метро «Новослободская». За снесенную недвижимость владельцы ежемесячно перечисляли средства в городской бюджет, сообщает интернет-сайт «Правмир»
Фото: Валерий ШАРИФУЛИН / ТАСС
Люди говорят
«Последовательно удушают малый бизнес»
Светлана Минаева, продавец из бывшего цветочного магазина на «Кропоткинской»: «Под развалинами остались мои вещи. Я выбежала из здания в последний момент… Хозяин одной из точек вел себя как сумасшедший — бегал туда-сюда, ругался. Его не слушали. Глава управы и еще двое руководителей стояли рядом с техникой. Мы орем: «Остановитесь!» Они — ноль внимания. Никто головы не повернул.
На моих глазах начали долбить стены павильона, в котором были хозяйка с малышом. Они там, внутри, а эти, снаружи, шарах по стене ковшами. А если бы крыша упала раньше, чем они выскочили? Полиция и тогда не вмешалась бы?
Продавцы всю ночь ревели над обломками. И я с ними. Десять лет торговала цветами. Для чего? Чтобы в 42 года в разгар кризиса искать работу? У меня двое детей: 10 и 13 лет. Ни мужа, ни помощников. Конечно, я найду место, но какой ценой?
Сегодня утром стою тут, смотрю на руины. Мимо идут папа с сыном. Взрослый давай шутить о последнем дне в Помпеях, а сын одергивает: «Не смешно. Нехорошо это». Даже ребенку ясно.
У меня в помещении оставались деньги. И одежда. Как до них добраться? Копать, что ли? Сутки здесь провела. Как загипнотизированная, стою и смотрю на мусор».
Аркадий Тарасов, владелец снесенного павильона у метро «Выхино»: «Мы потеряли 700 квадратных метров — аптеку, мини-пекарню, продуктовый и хозяйственный магазины. Ущерб? 80 миллионов рублей по кадастровой стоимости. И хуже всего, что на улице оказались 50 человек.
Люди у нас работали в две смены. Мужчины и женщины предпенсионного возраста. Нам говорят, что город избавляется от уродливого наследия 1990-х, приводит себя в порядок. Но наше здание стояло не в центре, в нем были магазины шаговой доступности для семейных москвичей. Мы не располагались на Красной площади и не перекрывали собой вид на красоты столицы.
Павильон построен в 1996 году, документы подписывались городскими властями. Есть свидетельство о собственности, все, что требуется. А зданий уже нет.
Арендаторы злятся. Без официальных предупреждений, без процедуры, предшествующей сносу, без решений суда чиновники взяли и за ночь размолотили малый бизнес в труху».
Марина Голикова, кассир из бывшего магазина автозапчастей на улице Часовой: «Боюсь идти домой — смотреть в глаза дочке. Она у меня в 10-м классе, ей в вуз поступать скоро, а у меня такое… Работу снесли.
Скажите, как же они без суда? Свалились как снег на голову и натворили… Для кого закон написан? Вике в школе учителя говорят, что наше государство заботится о своих гражданах. Придет домой, а там мама вся в заботе.
У нас мужики отработали в магазине по 20 лет. По 3–4 года оставалось до пенсии, и здрасьте, приехали. Куда их возьмут? Пока не догадываемся, что с нами будет. Понятия не имеем. Владельцы назначили на конец недели собрание — доживем, узнаем».
Юлия Савина, дочь собственницы разрушенного магазина автозапчастей (САО Москвы): «Утром я ездила в полицию — писала заявление. Когда сносили мамин магазин, один из руководивших процессом занимался мародерством. Ходил, наши товары в карман складывал.
Заявление приняли — я настояла. Но будут ли разбираться? Кто и чего сейчас боится? Ничего и никого. Нашему магазину больше 20 лет. Вложили в него все, что имели. Храним договор купли-продажи, долгосрочный договор аренды земли, документацию по воде, электричеству.
Спрашиваем: «Почему нас включили в список для сноса?» Заявляют: «Ваш магазин стоит на коммуникационных путях». Столько лет не стоял, а в 2016-м это вдруг случилось? И у нас не павильон и не ларек — добротное двухэтажное здание. Полностью разломать за ночь его не смогли, но и войти туда уже невозможно — покорежили ковшами.
Мама давала работу 10 москвичам. Они были с ней чуть ли не со дня открытия. Переживает о них не меньше, чем о магазине, который стоил около 60 млн рублей, и уничтоженном товаре на сумму 15 млн рублей».
Виктор Иващенко, юрист, представляющий интересы владельцев разрушенного магазина на улице Яна Райниса: «Государство само себя наказало, потому что имущество было в залоге у госбанка. Значит, оно получит невозвратный кредит и многомиллионные судебные иски от бизнесменов.
Раскурочили 140 квадратных метров (в нашем случае) и получили несколько исковых заявлений. О незаконных действиях, компенсации ущерба, невозвратном кредите и банкротстве. 16 человек потеряли работу. Арендаторы лишились помещений. Кто выиграл? Мы ежемесячно отдавали городу 6%-ный налог, раз в квартал вносили земельные сборы по 100 тысяч рублей, платили налог на имущество. И делали это долгие годы — здание открылось в 2000-м. А владельцев павильонов изображают в прессе чуть ли не как пиявок на шее московских властей.
Народ в соцсетях ликует: давно пора очистить Москву от пластмассового шлака. А вы видели, что сносят? Двухэтажные здания. И как варварски сносят. Ночью с нами дежурил на развалинах репортер одного телеканала. Так на него наехали мужики в форме, отобрали камеру. Технику потом вернули, а записи стерли. Свобода слова».
Дмитрий Некрасов, предприниматель, координатор Комитета гражданских инициатив по Московской области: «Последовательно удушают малый бизнес. Мэрии удобно работать с крупными корпорациями, а все, что меньше, что нестандартно, ликвидируется. Это началось уже давно: в 2015 году повысили патентный сбор, запретили переводить помещения из жилых в нежилые. Город видит только фискальные задачи, но есть же и другие проблемы. Многие люди жалуются, что приходится идти в крупный сетевой супермаркет за товарами, которые раньше можно было купить в ближайших ларьках или у метро. В январе я проводил фокус-группы в ЗАО, чтобы выявить основные причины беспокойства граждан, и многие говорили об этом. Это, очевидно, не улучшает инвестиционный климат. Многие предприниматели просто закроют дело: кому-то не хватит средств, чтобы начать что-то новое, кому-то после этой истории просто надоело, кто-то не потянет аренду в торговом комплексе. Во всей этой истории напрягает именно кампанейщина: за ночь снесли столько павильонов — зачем? У кого-то есть документы на строения, у кого-то нет, но в каждом случае нужно разбираться подробно, и для этого существует много правовых механизмов. Если бы это делали по решению суда — была бы другая история. А мэрия перевела это в политическую плоскость, не разбираясь в каждом конкретном случае. Мы сейчас думаем о каком-то общем решении, возможно, сборе подписей, чтобы как-то препятствовать сносу, ищем правовые форматы. Что касается возможных судов, то при нашей судебной системе, думаю, решения будут в значительной степени политически мотивированы. Получается, что всех вынуждают потихоньку закрываться».
Анна БЕССАРАБОВА,
специально для «Новой»
Официально
«Нельзя прикрываться бумажками о собственности»
Официальная позиция московских властей относительно сносов такова. Речь идет о наведении порядка в городе, документы на право собственности были добыты в «дикие 90-е» обманным путем, большинство горожан сносы только радуют, а о компенсациях говорить не приходится — на них имели право те, кто снес свои объекты самостоятельно, не дожидаясь бульдозеров. Где будут работать новые безработные и как эта история отразится на инвестиционном климате в Москве, в мэрии не уточняют.
Сергей Собянин, мэр Москвы:
— Снос незаконных строений в Москве — наглядный пример того, что в России не продается правда, наследие, история нашей страны. Нельзя прикрываться бумажками о собственности, приобретенными явно жульническим путем. Вернем Москву москвичам. Ее скверы, площади, улицы. Открытые, красивые, любимые.
Пресс-служба государственной инспекции по контролю за использованием объектов недвижимости города Москвы:
— Пока обращений по компенсациям не поступало, но дело в том, что в соответствии с постановлением правительства Москвы №829-ПП от 8 декабря 2015 года о мерах по обеспечению сноса самовольных построек претендовать на компенсацию может только собственник, самостоятельно снесший самовольную постройку в установленный срок. В этом случае размер компенсации определяется в соответствии с методикой, утверждаемой департаментом экономической политики и развития города Москвы.
В случае с недавними сносами сами владельцы не демонтировали постройки, только в одном из случаев в Зеленограде владелец успел приступить к такому демонтажу, но в срок, предписанный инспекцией, он не успел, а стало быть, и он не может претендовать на какую-либо компенсацию.
Алексей Немерюк, руководитель департамента торговли и услуг города Москвы:
— Относительно компенсаций стоит сразу сказать, что единственная компенсация, на которую собственники могли претендовать, — это компенсация их затрат по сносу незаконных построек. О компенсации за недвижимость закон не говорит, об этом речи никогда не велось. Поскольку в данном случае сносила мэрия и никаких компенсаций собственникам не положено.
Освободившиеся площади мы планируем использовать исключительно под общественные пространства, потому что снесенные постройки стояли на подземных коммуникациях, а на этой территории строить ничего нельзя, ни храмов, ни парковок, ни торговых объектов. Как именно будут выглядеть эти пространства — зависит от объекта. Если речь идет о павильонах на Тверской, возле филармонии, то там будет просто тротуар, на Новослободской будет заасфальтированная территория, какой она и была там 15 лет назад, до того как возник этот объект.
Снесенные объекты когда-то возводились как временные, город не выдавал разрешений на строительство капитальных построек. Владельцы павильонов, воспользовавшись лазейкой в законе, по окончании краткосрочных договоров представляли в суды документы, я не хочу сейчас комментировать, каким образом полученные, и выигрывали суды, поскольку исковой срок со стороны мэрии был пропущен. Когда мы стали разбираться, оказалось, что, конечно, никаких документов о капитализации, строительстве капитальных зданий на месте временных, они не подавали. Многие из павильонов имели адрес, поскольку был период, когда адрес — табличку с номером дома — могла получить и временная постройка. И адреса они получали как некапитальная постройка. Потом этот вопрос был урегулирован и временным строениям адреса выдавать перестали.
Произошедшее после сноса сокращение торговых площадей незначительно, оно оценивается в рамках 0,1%. В тех районах, где объекты были снесены, если брать по нормативу, то их количество и так превышало норму в 700 метров на тысячу жителей почти в два раза. И там и там достаточно стационарных торговых заведений, продуктовых магазинов.
Арендаторы, снимавшие помещения у собственников самостроя, могут рассчитывать на нашу помощь в поиске сопоставимых помещений по той же цене, что была у них в снесенных зданиях. Есть сетевики, которые вышли на нас с предложением сдать прикассовые площади, где у них располагаются небольшие магазинчики и мастерские по изготовлению ключей, даже по меньшей цене, при сохранении той же проходимости. Пока к нам никто не обращался, но можно прийти к нам, написать просьбу на мое имя, и мы поможем связаться с арендодателями, либо подберем что-то по базе помещений, находящихся в городской собственности.
Некоторые федеральные чиновники высказались в поддержку московской мэрии. Самое жесткое заявление сделал глава администрации президента Сергей Иванов. По его словам, «эти гадюшники не имеют отношения к так называемому малому бизнесу, поскольку, как правило, являются рассадниками криминала и антисанитарии». «Гадюшники», заявил Иванов, только мешали проезду автомобилей и проходу москвичей.
Когда верстался номер
Правительство Москвы выступило с предложением трудоустроить всех работников снесенных помещений.
Journal information