У нас дефицит событий. Если и происходит что-то полноценное и редкое, чего иначе как событием не назвать, вроде ракеты, сбившей над Донбассом малайзийский самолет, оно немедленно нейтрализуется водопадом вранья и болтовни. Остается название, скелет. Самолет; сбит; малайзийский. Что произошло в действительности — описания, фотографии, анализ не дают ответа: все усилия сведены исключительно к опровержениям уже сказанного. Место катастрофы и ужас трагедии заменяются трясиной имен врунов и болтунов, засасывающей тех, кто приводит доводы противоположные. Понятно, что когда-то правда восторжествует, но событие к тому времени будет окончательно мертво.

Всегда так было. Помню истерику, в которой билась планета в октябре 1962-го. Карибский кризис: время до первого ядерного взрыва, то ли американского, то ли нашего, измеряется часами. На иностранных студентах-стажерах в Москве нет лица. Но нас не касалось. В ООН показывали снимки развернутых на Кубе советских ракет: Кремль ушел в несознанку, хоть и, как позднее выяснилось, дрожмя дрожал. Успели. В последнюю минуту свинтили, погрузили на корабли, повезли домой. Воздух из факта вышел, Хрущев объявил, что «кризис разрешился с помощью компромисса», событие оказалось приписано исключительно Западу (как примерно в то же время в газете было напечатано «вчера над Западным Берлином разразился небывалый ливень»).

Эта сторона борьбы с событием, так сказать, избавления от него, находится в полном согласии с тем, что за него выдают. Например, регулярно сообщается, что злонамеренные силы Запада «подрывают» благополучие Крыма, БРИКСа, само собой России и ФСБ в частности. Слово «подрыв» применительно к такому широкому диапазону целей, притом включающему в себя великолепно оснащенную средствами могучего ответа ФСБ, в моем, обывателя, понимании недвусмысленно заявляет о надвигающемся не просто событии, а экстраординарном. И что? Ноль. Может быть, опередили подрыв, перехватили подрывников? Ни слова… Или: пресс-секретарь президента объявляет, что на днях произойдет «вброс». Точного смысла слова не улавливаю, но по напряженному тембру фразы допускаю, что на событие может потянуть. Где оно? Невнятно осведомляют: уже было. И все.

А хочется: мы, человеки, животные любопытные, к хлебу привыкли, даешь зрелищ! Не в телике, с цветным паром, а вживую. Нет, отвечают, все, что должно было произойти, уже произошло, зарубите на носу… В целом правильно: чуть что где случилось, сразу «тридцать пять тысяч информационных курьеров» доносят. И о всем каналам, и через интернет, и бегущей по фасадам домов строкой новостей. В  925 году людей на земле было около двух миллиардов, к 2025-му ждут больше восьми — это насколько же чаще стали повторяться одни и те же между ними коллизии? Где взять непосредственность восприятия? Да и порядка в стране больше, если все в прошлом, — то есть с точки зрения правящего класса.

У меня, правда, другое объяснение. Живя, перемещаясь изо дня в день, из года в год, приходишь к мысли, что ничего не случается, потому что в том, что могло бы случиться, некому принять участие. Все наперечет, все, как могли, поучаствовали, некоторые по максимуму, подорвали воображение вселенной, вбросив в нее золотые краны, воздвигнутые отели, шубы. Но мир их суету за событие не признал. И, если честно, я с ним согласен. Событие, как сказано в старом словаре, это со-бытность происшествий, а также — что сбылось. А где тут происшествие, подразумевающее нечаянность и приключение? И если кран из золота, как не сбыться его установке на водопроводной трубе? Так что от этих участников, все понимают, уже ничего не добиться, а других нет.

На таком фоне многообещающим выглядело появление свежих персонажей. Вдруг. Генерал Золотов. Виолончелист Ролдугин. Ну-ка, ну-ка… Рано мы, интересанты, обрадовались. Генерал — как будто всегда был: мундир, выправка, дочь, как и у не-генералов, у дочери все те же сотни квадратных метров квартиры, что у фигурантов, уже замыливших нам зрение. Виолончелист тоже мигом встал в строй, пятки вместе, носки врозь. Что-то сказал доброе про струнные инструменты. При чем тут? Объявили-то его как офшорного деятеля. Пригласить квалифицированного сценариста, сериал бы вышел событийнейший — куда нынешним знаменитым английским-американским! Но впечатление, что секретный циркуляр и в самом деле имеется: все события кончились, вам же говорят, не лезьте, куда не просят.

И тем не менее, в обстоятельствах самых неожиданных, усилиями типов самых неподходящих, ни с того ни с сего вылупляется что-то похожее на Джеймса Бонда. Ов: Джеймс-ов Бонд-ов. А именно: Навальный, Браудер и разветвленная сеть агентов ЦРУ, проникших под видом техперсонала в нашу тюрьму, чтобы покончить в ней с Магнитским и свалить на власть. Обнаруживаются бумаги на английском языке уровня ай эм бой. То есть телепостановка. Но имена реальные — то есть скорее клевета. За постановкой стоит государственная, самого высокого ранга политика, за обманом — моральный распад страны по типу «гниет в державе датской что-то». Чем не чепэ, не экшен, не сенсация?.. Ой, не дразните — затырят куда-нибудь событие, схимичат чего-нибудь.

Анатолий Найман
поэт, прозаик