«Русский марш» в Москве организаторам удалось согласовать лишь за пару дней до шествия, так что народу пришло мало — чуть больше пятисот человек, всего три колонны.
Традиционный организатор «Русских маршей» Дмитрий Демушкин сидит под домашним арестом: он под следствием за перепост фото с экстремистским, как решило следствие, лозунгом. Так что организацию в этом году на себя взял Юрий Горский, активный участник Евразийского союза молодежи, партии «Самодержавная Россия» и других проектов националистов.
Организаторы объявили официально: на марше разрешена только антикремлевская повестка, так что ни одного флага ДНР над толпой видно не было. Два года назад, когда присоединили Крым, а на Донбассе разгорелся конфликт, марш разделился надвое: те, кто болел за «собирание земель» и «Русский мир», шли отдельно от тех, кто считал власти виновными в войне с братским народом.
Теперь повестка другая. «Свободу политзаключенным! Россия будет свободной! Долой власть чекистов!» — скандировали националисты, будто на демократических митингах конца нулевых.
Кроме Демушкина у националиствов есть еще один известный политзаключенной — Александр Белов (Поткин), которого суд приговорил его к семи с половиной годам тюрьмы за создание экстремистского сообщества и отмывание денег.
«Отменить два-восемь-два!» — вопили в микрофон заводящие колонн, призывая избавиться от «экстремистской» 282-й статьи УК РФ.
Алексей из праволиберальной партии Владимира Милова «Демвыбор» сказал, что в частном порядке ходит на Русские марши много лет, с самого основания ежегодного шествия.
«Я европейский правый, — объяснил он свое сочетание либерализма и национализма. — Я за низкие налоги, визовый режим с неразвитыми странами, за демократию, за отмену статей за мыслепреступления».
Русский марш становится все цивилизованней, считает Алексей: «Мне нравится эта трансформация от дремучести до нормальных требований. Здесь уже нет свастик и зигующих людей. Люди развиваются, умнеют, их взгляды актуализирует текущая повестка. Сейчас только очень глупый человек будет кричать про евреев, а не про политзеков и визовый режим со странами Средней Азии».
Алексей, возможно, выдает желаемое за действительное. «Хочу, чтобы была белая власть. А то сейчас евреи (участник акции использует оскорбительный термин — ред.) во власти», — просто обосновал свой протест одиннадцатиклассник Никита.
«Мы здесь потому, что мы за Русь. Мы "Славянское такси", у нас кавказцы (участник акции использует оскорбительный термин — ред.) не работают», — с энтузиазмом сообщает невысокая Наталья и вручает мне флаер фирмы такси с огромным красным коловратом.
С Натальей здесь двое сыновей, их они с мужем тоже воспитывают, «чтобы были верны роду и почитали славянских богов». Но вывели на митинг Наталью все-таки социальные проблемы: «Власти говорят — рожайте, а как растить детей на копеечное пособие? Любой бизнес, какой ни попробуй — все задвигают, проценты растут, налоги растут…»
Пятидесятилетняя Марина не знает, куда себя деть среди молодых накачанных парней. Она похлопывает мужчин по плечам: «Молодцы, ребята, что пришли!» У Марины мотивом участия в акции выступает не расовая теория, а бытовые проблемы: «Над нами жили дагестанцы. Они нас залили, мы пришли разбираться, а они: давайте бутылочку дагестанского разопьем и будем друзьями. Это что за разговор? Потом они нам в окна плевали, угрожали: "Когда вы уже сдохнете, проклятые русские!" Мы переехали в другое место, а оказалось, над нами живут мигранты, целый аул, без регистрации: курят свой кальян, а потом их тошнит на наши окна».
Женщина срывается в слезы: «Я узнала, что наш участковый берет у них деньги. Мигранты всем выгодны, а мы никому не нужны. Раз в году только можно пойти и прокричать об этом в воздух! Тут уж к кому угодно присоединишься!»
На митинг в финальной точке шествия, недалеко от Ашана, осталось от силы человек триста. Со сцены возмущались последним предложением, одобренным Путиным — принять закон о российской нации («Мы не хотим быть россиянцами и путиянцами, мы государствообразующий народ!») .
Зачитывали письмо Демушкина, переданное через адвоката. «Если со сцены Русского марша зачитывают мое обращение, значит, история русского национального движения продолжается, — пытался поднять боевой дух лидер. — Я с вами сегодня здесь всей душой, и я хочу, чтобы вы как можно громче показали, кто хозяин в этом городе».
«Русские!» — откликнулись пришедшие.
Резолюция митинга оказалась умеренно националистической, зато очень протестной: «Мы требуем президента, правительство, нелегитимную думу — в отставку, — зачитали со сцены. — Свободную регистрацию партий националистов, прекращение массовой иммиграции, отмену экстремистского законодательства, свободу всем политзаключенным, выборы судей и глав местной полиции. Русским не нужны войны, нам нужна демократия и нормальная жизнь в самой России».
Чтобы еще больше взбодрить русский дух, Горский призвал продолжить акцию «Русской прогулкой»: встретиться возле памятника Минину и Пожарскому на Красной площади и обходить Кремль по часовой стрелке.
«Кремль наш!» — кричали в толпе и грозили власти: «Погоны не спасут!»
Когда националисты — около тридцати человек — собрались на Красной площади, уже вечерело, брусчатку заметал снег. На площади все еще возвышались роскошные декорации митинга в честь дня народного единства, который прошел здесь утром. ГУМ закрывала гигантская сцена будто бы в красном бархате.
У Минина и Пожарского немногие добравшиеся из Люблино участники марша фотографировались под пристальным взглядом полицейского. Пришел организатор марша Юрий Горский с двумя розами, но не положил их к постаменту сразу, а ждал, пока товарищи достанут фотоаппараты.
— Меня-то снимите! Главного националиста! — трогая бело-желто-черный шарф и смеясь над собой, попросил седой мужчина в камуфляжной куртке и тоже подошел к постаменту.
— Давай еще раз! — кричали ему товарищи: кадр не получился.
— Так дайте мне цветочек какой-нибудь! — развел он руками.
Соратники переглядывались и смеялись. Цветов ни у кого не было.
корреспондент
Journal information