Исаакий для города

Летом 2015 года аналогичная попытка натолкнулась на отказ Смольного — со ссылкой на прибыльность государственного музея «Исаакиевский собор» и отсутствие в бюджете города средств на содержание федерального памятника архитектуры (при том, что РПЦ финансировать это не сможет). Перед этим петицию в Интернете о сохранении Исаакия в ведении города подписали около 20 тысяч человек (сейчас это число достигло 90 тысяч).

Петербургская епархия РПЦ этим решением осталась недовольна и продолжила попытки получить Исаакий, подключив, как говорят, к вопросу патриарха Кирилла. И якобы на декабрьской встрече Кирилла с губернатором Георгием Полтавченко соответствующая договоренность была достигнута.

Официально пока никто — ни в Смольном, ни в музее «Исаакиевский собор», — факт такого решения не подтвердил, но тональность ответов чиновников не внушает оптимизма. Тем не менее, считать вопрос окончательно решенным рано — в Петербурге достаточно противников передачи Исаакия церкви, и аргументов у них тоже достаточно.

Как известно, собор строился на средства казны Российской империи, всегда был государственной собственностью (до революции он, как и Эрмитаж, был в подчинении Министерства императорского двора), никогда не передавался церкви и никогда не был приходским храмом: богослужения в нем велись только по государственным праздникам.
Уже поэтому говорить о его «возвращении» тем, кому он никогда не принадлежал, как минимум, некорректно. К тому же, в соборе и сейчас проводятся богослужения, которым никто не препятствует — при этом Исаакиевский собор сохраняет статус государственного музея. Это во-первых.

Во-вторых, РПЦ рассматривает «церковную реституцию» как возмещение страданий, которые церковь претерпела в советские времена, и не устает напоминать о «сотнях тысяч уничтоженных, замученных и выброшенных из жизни священников, церковнослужителей и простых верующих».
Однако, именно та часть руководства РПЦ, которой «унаследовали» ее нынешние руководители из РПЦ МП, — идущая от митрополита Сергия (Старгородского), которого сталинское Политбюро сделало Патриархом в 1943 году, — была абсолютно лояльна советской власти и клеймила ее врагов. Ну и о каком правопреемстве может идти речь?

Что касается репрессированных священников, то в возмещение их страданий логично было бы озаботиться в первую очередь возвратом отнятого государством имущества их наследникам, а не возвратом имущества РПЦ.

В-третьих, от репрессий советских времен страдала не только церковь и не только верующие: репрессиям подверглись десятки миллионов людей, у большинства из них при этом было «национализировано» или реквизировано имущество. Но практически никому нынешняя власть ничего не возвращает и не собирается.

Ни наследникам тех, кто владел домами и землей до революции, ни жертвам сталинских репрессий (смехотворные «компенсации» в размере «не более 10 тысяч рублей за все имущество, включая жилые дома», не в счет), ни «раскулаченным», ни депортированным, ни отправленным в ГУЛАГ — возвращают только религиозным организациям. Ничего не возвращают «кулакам», ставшими жертвами сталинской «коллективизации», и представителям народов, подвергшихся массовым депортациям.

Но если национализация была всеобщей, то, может быть, и реституция может быть только всеобщей? Иначе налицо выделение верующих в привилегированную группу, чьи интересы удовлетворяются в приоритетном порядке, что прямо противоречит конституционному принципу равенства прав и свобод граждан, независимо от отношения к религии и принадлежности к общественным объединениям.

В-четвертых, по всей стране стоят разрушенные или разваливающиеся храмы, которые руководство РПЦ не спешит восстанавливать — но заявляет о своих притязаниях на такие процветающие памятники архитектуры, как Исаакиевский собор. Так о чем она печется — о правах верующих (которые никто не нарушает), или об имущественных интересах корпорации?

В-пятых, содержание собора стоит огромных денег, и если выгнать оттуда музей и прекратить собирать плату за билеты (РПЦ обещает сделать вход бесплатным), то епархия немедленно потребует финансовой помощи от государства для сохранения и реставрации памятника федерального значения. Кстати, реставрация фасадов Казанского собора, уже переданного РПЦ, остановлена на середине, потому что епархия не имеет на это средств.

Но с какой стати государство должно будет содержать Исаакий, переданный РПЦ? Которая (как и другие религиозные организации), налогов не платит. На каком основании обкладывать данью государство для содержания храмов? Может быть, логично будет отдельный сбор, причем добровольный? Кто согласился платить, тот и есть действительно верующий. Вот тогда и посмотрим, какой у нас их подлинный (а не показываемый опросами) процент.

Петербургские депутаты от оппозиции сейчас намерены объединить свои усилия для того, чтобы защитить Исаакий. При этом «Партия роста» хочет реанимировать идею 2015 года о проведении городского референдума о передаче Исаакия РПЦ и призывает губернатора обсуждать этот вопрос вместе с городским парламентом, а «яблочники» готовят федеральную инициативу о том, что уникальные музейные объекты не подлежат передаче религиозным организациям — вместо этого заключается специальное соглашение о возможности осуществления служб религиозной организацией соответствующей конфессии. Возможно, в неформальный «штаб защиты Исаакия» войдут также «эсеры» и коммунисты.

В общем, Смольный вместо очередного шага навстречу РПЦ может получить второй «Охта-центр» (400-метровая газпромовская башня, которую хотели построить напротив Смольного, получив в ответ мощнейшее гражданское сопротивление — что заставило от этих планов отказаться).

Борис Вишневский