Сообщили нам, учителям, что надо сдавать ЕГЭ, еще в прошлом учебном году, причем сказано было, что если не сдадим, к преподаванию могут не допустить. В связи с этим некоторые пожилые педагоги, давно не работавшие в старших классах, были готовы к увольнению. Запись на осень мы пропустили, но репрессий не последовало. В марте новый виток — надо срочно записываться. Коллеги выбрали каникулы, я же пошла самая первая — сдавать русский.
Страха не было, хотя уже несколько лет не работала в 10–11-х классах и немного отвыкла от этой формы сдачи экзамена. Спросила у коллеги, что появилось новенького. Оказалось, теперь надо, чтобы «сформулированная экзаменуемым проблема была прокомментирована с опорой на исходный текст. Экзаменуемый привел не менее двух примеров из прочитанного текста, важных для понимания проблемы». Критерий мне был не очень понятен, он добавлял в текст, как мне показалось, еще больше маразма.
Регистрация, рамки-пищалки, инструктаж, камеры — если мне, взрослому человеку, которому, в общем-то, нечего терять, вся эта процедура неприятна, потому что она заставляет буквально испытывать страх, то что говорить о детях, для которых результат ЕГЭ многое решает в жизни.
Тестовые задания показались простыми, кроме тех, что связаны с анализом текста, — это 20-е и 21-е задания. 20-е — «Какие высказывания не соответствуют содержанию текста?» Почему сложно? Кажется, что каждое из высказываний немного подходит или, наоборот, каждое из них не подходит. 21-е задание — определение типов текста по нескольким предложениям — кажется мне полным бредом. Как можно по 2–3 предложениям определить тип текста? И зачем?
В общем, здесь я и ошиблась. И рассердилась. И занервничала.
Текст мне попался про войну — то, чего я боялась и не хотела. Я не хочу писать про войну. Я не хочу писать про важные в жизни вещи по критериям. И вот тут началась борьба: переломить себя и написать как надо — или написать по-человечески. Я попыталась зацепиться за что-то менее личное; в итоге — 0 баллов по первому критерию и поэтому по следующим трем.
К какому выводу пришла: главное — спокойствие. Бояться абсолютно нечего. Если есть знания, причем они необязательно должны быть глубокими, тест написать очень просто. Для сочинения главное — тренировка. Умение отключить эмоции, умение отвлечься от собственного понимания того, каким должен быть хороший текст. Видимо, надо все же натаскивать детей на егэшное сочинение, чего я никогда не делала. Мне казалось, что если человек умеет писать хорошие тексты, «нормальные» сочинения, то и часть С ему написать не составит труда. Но нет… Надо как-то сочетать эти два абсолютно разных умения: писать сочинения и писать сочинения ЕГЭ. Написание части С далеко от творчества — это, скорее, умение анализировать текст, причем на очень примитивном уровне. Привычка искать подтекст, проводить параллели, анализировать каждое слово — здесь плохой помощник. Это даже мешает. Надо выработать четкую стратегию этого самого примитивного анализа текста и следовать ей во время экзамена. Наверное, тогда будет легче.
Наталия Усенко,
учитель русского языка и литературы,
Москва
Journal information