Год 2019-ый ознаменовался появлением в России нового большого поэта. Станислав Струневский — под таким псевдонимом вошел в литературу Александр Иванович Бастрыкин, автор целого ряда сатирических произведений на гражданскую тему. Обращают на себя внимание такие стихи, как «Да, Леха, за тебя ЕСПЧ!», «Навальный по России скачет», «Поддержим Лехины штаны». Выступает Бастрыкин и как лирический поэт, но уже не под псевдонимом, а под собственным именем. «Александр Бастрыкин 3» так назвал он себя на сайте «Стихи.ру», что вполне может расшифровываться как Бастрыкин Третий. Видимо, это третья попытка автора войти в русскую поэзию. И у него получилось!
Прямой предновогодний эфир из редакции «Новой газеты». Каждый год в конце декабря главный редактор «Новой газеты» отвечает на вопросы читателей. 2019-й не исключение. К началу прямого эфира Дмитрий Муратов получил уже более 60 вопросов от соучастников и читателей…
Весной этого года ему исполнилось бы 85 лет, 27 декабря - четверть века со дня его ухода. Мемориальная доска в Костроме: «В пятьдесят седьмом после Московского университета я приехал сюда работать. Позже понял, что приехал жить». Игорь Дедков. 1934 – 1994. Через тридцать лет из этого дома уезжал в столицу человек, составивший славу и достоинство отечественной культуры».
Нынче вспоминают про Засулич, вслед Егору Жукову свистя: Типа коль сегодня не засудишь, то Россия тридцать лет спустя Сдастся обезумевшим оравам, несогласных выведет в расход, Захрустит под колесом кровавым и опять столетие просрет.
Логика истории капризна. Чем она угрюмей, тем правей. Ежели, любезная Отчизна, ради безопасности твоей Невиновный должен быть засужен, заперт, заклеймен, и черт бы с ним, — Может быть, такой исход заслужен или хоть отчасти объясним?
Я живу, под собою не чуя страны, причем ни той, ни этой, и дешево мне это не обходится.
Нельзя сказать, что раньше я жил совсем без врагов, но они возникали не на политической, а на другой, скажем — литературной или кулинарной — почве. Помню скандальное обсуждение в эмигрантской прессе, позволительно ли класть в бульон репу. В другой раз, когда я еще был молодым и зубастым критиком, одна писательница горячо поблагодарила меня.
Сначала о том, зачем эта тысяча книг мне понадобилась.
Примерно полгода назад я придумала выставочный проект «Невавилонская библиотека». Сейчас созданный художником Александром Бродским вагон с этой библиотекой уже стоит в Еврейском музее и можно на него и в него посмотреть. Это, во многом, памятник домашним библиотекам моего детства. Библиотекам конечным (в отличие от бесконечной «Вавилонской» библиотеки из рассказа Борхеса), таким, где все книги были читаны-перечитаны, оплаканы и выстраданы (ну, например, за них были сданы килограммы и килограммы макулатуры).
Книжки для этой библиотеки я собирала так: написала список из тысячи книг, которые так или иначе на меня повлияли. В него входят, скажем, «Божественная комедия» Данте и «Стилист» Александры Марининой. Я, разумеется, не считаю эти книги равнозначными, но все они так или иначе меня изменили. Заставили пересмотреть свои взгляды на жизнь (например, «Банальность зла» Ханны Арендт), или проехать свою остановку в метро (например, «Кошмар на улице Стачек» Андрея Кивинова). Тысяча книг «Невавилонской библиотеки» — это мой овеществленный и нелицемерный рекомендательный список. Я зуб даю, что все эти книжки — и недосягаемо великие поэмы, и легко забываемые детективчики — хорошие.
Последние четыре года петербургский филолог Елена Эфрос каждый день пишет письма. Почти все они адресованы в учреждения Федеральной службы исполнения наказаний — колонии и следственные изоляторы. И почти все они написаны людям, которых Елена лично не знает. Эти люди — политзаключенные.
Письмо Романа Сущенко (обменян вместе с другими украинцами на российских заключенных 7 сентября 2019 года)
— Как все начиналось, Лена?
— Начиналось давно и с моей мамы, писательницы Нины Катерли, которая дружила с покойным адвокатом Юрием Марковичем Шмидтом. Через него она заинтересовалась делом «ЮКОСа» и историей Алексея Пичугина, приговоренного к пожизненному заключению, стала с Лешей переписываться. Это были живые, бумажные письма, я помню, как вынимала пичугинские конверты из почтового ящика, заходила домой — и маме сразу: тебе опять письмо из тюрьмы. То есть этот пример был у меня перед глазами.
Его подписали несколько сотен писателей, поэтов, переводчиков и журналистов. «Какими станут 20-е годы нынешнего века, зависит от нас, в том числе и от нашей готовности отстаивать право ученого на свободное высказывание. И если флагманы отечественного образования и науки – главные вузы страны – будут отказывать в предоставлении этого права своим преподавателям, равно как и студентам, — наш завтрашний день перестанет отличаться от позавчерашнего», — говорится в заявлении.
Как следует из информации на сайте Книги, за одну неделю Соловьев провел в эфире 25 часов 53 минуты и 57 секунд. В беседе с ТАСС телеведущий уточнил, что рекорд был установлен во время эфиров передач «Кто против?» и «Вечер с Владимиром Соловьевым» на канале «Россия-1». Выпуски были посвящены политической обстановке в стране и мире, отмечает агентство.
18 августа 2019 года кандидат исторических наук, специалист по войне 1812 года и школьный учитель Лев Агронов, находясь на отдыхе в Болгарии, получил электронное письмо с адреса mayorpetrov1231: «Не тявкай на Маэстро. Запасись крупой и анальгином. Контора дает тебе шанс». Автор письма обещал, что в противном случае Агронов не сможет устроиться ни на одну работу в России. Следом преподавателю пришло СМС с угрозой: «Ты теперь всегда под прицелом. Время прилета [из Болгарии] известно — получишь арматурой в подъезде. Заляг на дно и не пиши, сученыш».
В следующие недели в пабликах, связанных с шоуменом Евгением Понасенковым, стали появляться материалы об «убогом учителишке» Льве Агронове и «ущербном журналистике», главном редакторе научно-просветительского портала «Антропогенез.РУ» Александре Соколове. В материалах были личные данные Агронова, а также фрагменты писем, отправленные им разным людям за много лет.
